Врывается в легкие воздух бесхозный,
чтоб я мог неизменно, на всех полюсах,
вырабатывать новый, сердечно-венозный
стиль живого вращения в мертвых часах.
Только жгучие льдины в глазницах поплавились,
выползая ручьями из луковых зон.
Их глаза столько раз неприветливо пялились-
в мой живой, замурованный смертностью сон.
