I
Особое безмолвие пустыни,
В котором звуки тают на лету,
До слуха доходя уже немыми,
Рассеивая мысли в пустоту.
И слово каждое, срываясь с уст,
Клубится легкой дымкой в небо,
Как будто вырвалась душа из уз,
Уставшее покинув тело.
Зимой молчанье обретает смысл,
Здесь тишина – не значит пустота,
Ее покой оберегает мысль
Для вдумчивого чтения с листа.
Стараясь зря не расточать усилий,
Я сдерживал движения ресниц,
Но буквы сыпались из глаз и бились
О белизну прочитанных страниц.
На фоне белого пространства дали,
Застывшие в нелепых позах,
Как иероглифы, деревья встали,
Пленяя взгляд немою прозой.
Я подбирал, заламывая руки,
Слова на языке их жестов,
Но понял тщетность для себя науки
Прочтения подобных текстов.
Зимой пейзаж смиряет постной пищей
Охотливый до бурных зрелищ глаз,
Напоминая об ином жилище,
Которое готовится для нас.
Согнулось дерево под тяжестью сугроба
И приготовилось подслушать разговор
Несчастного замершего юрода,
Несущего на ветер всякий вздор…
II
Медлительность, присущая зиме,
В ее морозом скованных движеньях,
Передается постепенно мне
По мере обоюдного сближенья:
Сначала запорошенный рукав
Начнет слегка хрустеть, затвердевая,
Как пораженный старостью сустав
Хрустит, сгибаясь, боль превозмогая.
Потом приходит очередь штанов –
Шаги становятся заметно уже,
И между ног растягивая шов,
Замерзшие переступаю лужи.
А после станет тяжело дышать,
И тело, как ненужную поклажу,
Душа оставит птицам примерять
Как новый элемент пейзажа.
И так застыв, останусь в тишине
Я пугалом стоять промеж сугробов,
Сосредотачиваясь на себе,
Пустым соблазнам не поддаться чтобы.
И пусть однажды, мой покой спугнув,
Меня застигнет в этой позе вечность,
Мне будет что сказать, не преминув
Покаяться за прошлую беспечность.
Зимой душа не терпит суеты,
В любой момент предстать готовясь перед Богом,
Прообразы небесной красоты
Найти пытался взгляд, скользящий по сугробам,
Но находил лишь заросли крестов -
Кладбищенских привычных декораций,
И я уже почти что был готов
К ним не спеша поближе перебраться...
III
Нас учит послушанию природа,
Как должно смерть боязни вопреки
Последней епитимией от Бога
Принять смиренно из Его руки.
Сначала сбросив свадебное платье,
Потом, одев потрепанный халат,
Невеста прекратила в одночасье
Напыщенный осенний маскарад,
И схимницей ушла в глухую чащу
Отмаливать забытые грехи
С лесным зверьем и хворями в придачу,
И с сердцем, еле бьющимся в груди.
Таких невест доходчивей молитва,
Внимательней их слушает Жених,
И вот уж буря, вроде, приутихла,
Но вместе с ней и вздох ее затих...
Под снегом прошлогодние приметы
Останутся лежать погребены,
Пока архангел солнечного света
Не вострубит пришествие весны.
Тогда она, призыв его услышав,
Восстав, прикроет наготу листвой,
Тому же, Кто за ней взирает свыше,
Она слезой прольется дождевой...
Пока трубу настраивал архангел,
Домой с югов направились грачи,
Лесник, спросонья топором махая,
Рубил дрова для солнечной печи.
Все замерло, и в том оцепененье
Под стук неспешный топора
Вдали несмелое раздалось пенье
Не то трубы, не то дрозда...
