Я расплетал твои косички раз за разом,
Пока не помутнел твой синий взгляд.
Искусственной и непонятной фразой
Я превращал нектар в колючий яд.
Я с ложечки поил тебя напитком
С высокой концентрацией обмана.
И в тесной комнатушке горько-липкой
Топил твой силуэт в дыму кальяна.
В клубящемся кумаре долго я молчал,
Когда в припадке вдруг глаза ты закатила.
И я тогда еще совсем не замечал,
Что ты уже давно с ума сходила.
Однажды ночью ты сидела, плача,
Прикрыв поспешно дверь стенного шкафа
И за кроватным изголовьем прячась,
Ты почему-то называла меня «папа».
Ведь я не знал, что сильно так забылся,
Что разорвал тончайшую струну в твоей душе.
В кальянной комнате мирок твой развалился,
Рассыпался на сотни крошечных драже.
Я собирал их в банку, с этикеткой «Страх»,
Ища их по углам при свете обгоревшей спички.
Виною подогретый, таял лед в моих глазах.
Ведь это я был тот, кто расплетал твои косички.
За много лет я все драже так и не смог собрать.
Мне в память о тебе осталась только ленточка,
Которая мне стала вдруг напоминать,
О том, что ты была всего лишь маленькая девочка.
С молитвой в пальцах, с жаром на губах,
Чего же я наговорил тебе, малютке!
С богом, что живет в моих словах,
И с дьяволом в суфлерской будке.
