* * *
Я в волненьи терзаю струну
На вконец расстроенной лире.
Неужели, когда умру,
Ничего не изменится в мире?
Неужели привычный ход
Этой жизни ничто не нарушит,
Когда в теле душа найдёт
Тайный лаз, чтобы выйти наружу?
Неужели лишь только родня
Ощутит мой уход как потерю?
И положат на стол меня –
Тот, что был моих строк колыбелью;
Тот, что крепко меня держал,
Крепко так, как раба галера;
За которым я умирал,
За которым во мне крепла вера
В то, что весь мой каторжный труд
Всё ж кому-нибудь да пригодится,
Что не зря лишь только к утру
Прекращали скрипеть половицы
В тесной комнате, где у окна,
На скамье усевшись рядочком,
В судный день вся моя родня
Будет скорбно сморкаться в платочки.
