Копии всегда грустнее оригиналов, –
они уже что-то знают о смерти.
Бомбежкой легко сметаются с пьедесталов
любые боги, тем более, черти.
Всегда есть причины не любить генералов,
обожающих прежде всего порох.
Они изучают свойства материалов,
как плоть на зуб изучает Молох.
Жалость в мундире – это, простите, химера.
Дрезден вряд ли бы умер от голода.
У янки есть бомбы с горючкой Физера –
куда там коктейлю Молотова.
Из-под руин, крысиных нор, жутких завалов,
где плавилась плоть, обращаясь в пепел,
выползли тени сентиментальных вандалов,
нынче узнавших смертельный трепет.
Хорошо, если удастся собрать осколки, –
значит, время пришло собирать камни.
Мир потом разберётся: кто овцы, кто волки,
и как дошли до безумной грани…
Всё в прошлом, кроме взгляда Сикстинской
мадонны,
кроме камней, поющих симфонии,
кроме Веттинов тысячелетней колонны,
кроме моей любви к Саксонии.
