А с утра я немного Хемингуэй,
Эй, бармен, не опаздывай – рому!
Я всерьез зашифрована: выпей-налей,
И уже не могу по-другому.
Но я помню, все было не так уж давно
В жемчугах и шелках была Хепберн,
Ничего не попишешь, другое кино,
И внутри что-то бьется меж ребер.
Ну а ты, мой печальный и ласковый друг?
Мой Эйнштейн, опоздавший родится,
Рассчитал вероятности, выверил круг,
Изменив им с Джокондою в Ницце.
От уборной до стула, от стула к двери…
Да понятно, мы оба – не дети.
Спотыкаясь, цедила: «не Экзюпери.
За меня больше ты не в ответе.»
